Воблешка пошла. Малость запоздала, да заядлому рыбаку и то в радость. Душа сама как будто просится на Волгу. И все больше не для добычи, а так, по зову сердца. Маёвки-то у нас, советских работяг, в крови. Вот и решил я по привычке провести Первомай на природе. Купил червей на Больших пожирнее, подновил леску на закиднушках, взял огурчиков с картошкой, и в путь.
Подъезжаю на велосипеде к берегу, смотрю, а местечко-то мое занято. Двое рыбачков уже стоят. «Как улов?» – говорю. «То так, то сяк», – отвечают. А у самих в ведерке уже плотва плещется. Размещаюсь неподалеку: ставлю раскладной стульчик, разматываю закиднушку. А мужики, не обращая внимания, треплются о своем.
– Говорят, в этом году будет большой паводок, – степенно говорит один, – в прошлом не подвели с обещаниями. Вода была что надо.
– Да чего хорошего? – возмущается второй. – У моего свата из-за этой воды в низах пол-огорода затопило. В деревнях сегодня валы на ладан дышат. Сейчас берегоукреплением никто не занимается. Раньше это на совести ПМК и председателей колхозов было…
И начался у мужиков жаркий спор, перетекший постепенно в воспоминания. Присматриваюсь внимательнее – рыбаки-то, может, чуть младше моего. Знают, о чем говорят. Раньше колхозы-совхозы к началу весны наготове были, вся техника мелиоративная в строю. Бульдозерами и экскаваторами валы подновляли. Этих воспоминаний как добра у каждого, кто жил и работал при советах. А молодежь теперь почти ничего не знает о той кипучей жизни.
– Вот сейчас Первомай. А помнишь, как к этому времени уже помидоры высажены в колхозах были? – перебивает мои размышления сосед по берегу, обращаясь к другу.
– Как не помнить? Все в поля выходили, и школота, и работники, – потягивается другой, выуживая из речки пару трепыхающихся рыбешек.
Ох и правы мужички. Астрахань в свое время «всероссийским огородом» звали – и тут уж каждый вносил свой вклад. Наши фабричные работники каждый год участвовали в апрельско-майских посадках, за заводом тогда закреплялся свой колхоз и даже бригада. Мы с первой женой моей, Клавкой, в первых рядах были. Пахали в поле будь здоров. Зато и отдыхали как надо.
– А сейчас что? – не унимается седовласый рыбак, – У свата был в гостях, прошелся по селу, два человека встретил. Ни молодежи, ни детей, ни техники. Все вымерло. Как будто и не сельскохозяйственная пора вовсе, тьфу! – машет рукой мужик.
Тьфу! Поддерживаю. В те времена все шумело, кипело, и работы никто не боялся. Нипочем было и смену на заводе сдать, и на посадках пригодиться. Еще и соревновались – кто быстрее, кто ловчее. А потом, после полевых работ, в баньке намоемся и – на танцы в сельский клуб, как ни в чем не бывало. Вот деревенская жизнь была.
– Спичек не найдется? – обращается один из рыбаков ко мне. Пока я по карманам хлопаю, он уже меня в дискуссию втягивает. – А студотряды? Ну, помните же, фифы приезжали столичные. На уборку урожая. Закадрить – милое дело, – прикуривая, вспоминает он.
Уж с Клавкой-то не забалуешь. Но фиф помню. Они ж нам, провинциалам, инновации, как сейчас говорят, привозили. Музыку модную, кино. Ансамбли колхозные потом ту музыку еще год в клубах играли. И все как-то складно было. Люди дружили, общались, письма потом друг другу писали. Колхозы – это же целая культура!
– Да, может, был дефицит материальных ценностей – не было колбасы, как сейчас, мармелада-шоколада. Но зато не было дефицита душевной теплоты. Общение было, – не унимается мужик. – Куда теперь колхозы-совхозы делись? Где теперь Первомай, помидоры, студотряды?
И фиф к нам не заманишь.
Разбередили рыбаки душу своими разговорами. Времечко хорошее и вправду было – теперь и остается только вспоминать. Дефицит душевной теплоты – эх, как сказал рыбак верно. Есть такое. Наше поколение, воспитанное на коллективизме, особенно этот дефицит чувствует. Нет у нас в крови наживательства.
– Ну, бывай, рыбак, – машут рукой соседи, – пора нам.
Я машу в ответ. Наблюдаю за удаляющимися фигурами мужиков. С ведерками они подходят к краю берега, где под солнышком греется большой японский автомобиль. Закидывают улов в багажник и с ветерком уносятся восвояси. Я гляжу на своего старенького двухколесного друга и думаю, что завтра надо заступать на дежурство.
