Безрелигиозное общество
Перед началом Великой Отечественной войны, ставшей ключевым этапом во взаимоотношениях между государством и большинством религиозных объединений в СССР, государство продолжало проводить курс атеизма, направленный на построение «безрелигиозного общества», что выливалось в гонения против существовавших религиозных общин и духовенства. В первую очередь это относилось к наиболее крупной из всех существовавших в СССР конфессий — РПЦ. На протяжении всего советского периода Церковь находилась в бесправном положении, т.е. около семидесяти лет. Наиболее масштабная волна закрытия молитвенных зданий и гонений на духовенство всех исповеданий пришлась на 1937–1941 гг. В начале 1937 года была произведена перепись населения СССР. Впервые по предложению Сталина в эту перепись был включен вопрос о религии. На этот вопрос отвечали все граждане, начиная с шестнадцати лет. Правительству, и в особенности Сталину, хотелось узнать: каковы же их реальные успехи за двадцать лет борьбы с верой и Церковью, кем называют себя люди, живущие в государстве, исповедующем в качестве религиозного суррогата воинствующее безбожие. Всего населения от шестнадцати лет и старше в Советской России оказалось в 1937 году 98,4 миллиона человек. Верующими себя назвали 55,3 миллиона. К неверующим себя отнесла меньшая, но все же достаточно значительная часть — 42,2 миллиона. Таким образом, следовало, что предпринятые с 1918 года усилия в области борьбы с Церковью и народом, осуществленные как с помощью судов, так и с помощью внесудебных административных преследований не привели к желаемому результату. Предстояли новые кардинальные меры со стороны правительства. К 1938 году советская власть завершила двадцатилетний период гонений, в результате которых процесс разрушения был доведен до положения необратимости. Если храмы, которые были отданы под склады или разрушены, можно было в обозримой перспективе восстановить или отстроить заново, то более сотни архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян были расстреляны, и эта утрата была незаменима и невосполнима. Последствия этих гонений сказываются и по сию пору.
Верили ли советские генералы в Бога?
С началом Великой Отечественной войны религиозное пробуждение коснулось всей армии — от рядовых бойцов до генералитета. Так, не было секретом, что начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников носил на груди образ святителя Николая, маршал Г. К. Жуков всю войну возил в штабной машине Казанскую икону Божией Матери, а генерал Лобанов Михаил Михайлович в феврале 1944 года при взятии г. Луки попросил отслужить благодарственный молебен об одержании победы в присутствии всего штаба и рядовых красноармейцев. В 1945 г. в Вене по приказу маршала Толбухина Фёдора Ивановича в дар православному собору был отлит колокол с надписью: «Русской Православной Церкви от победоносной Красной Армии». Большевики, отказавшиеся от традиционной русской религии, во время войны поняли необходимость возврата к исконно русскому, традиции помогали объединению народа на основе общей истории, общего вероисповедания. Это хорошо понимал и Гитлер. Одно из его указаний гласило, что фашисты должны препятствовать влиянию одной церкви на большой район, зато появление сект на оккупированных территориях как форму раскола и разъединения следует поощрять. До начала войны немецкие спецслужбы разрабатывали различные проекты религиозной политики в СССР. До 1941 г. ведущую роль нацистские идеологи отводили Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ), иерархи которой в целом были настроены весьма враждебно по отношению к советской власти. Со временем предполагалось допустить на захваченные территории «новый класс проповедников», обученных и способных «толковать народу религию», свободную от национальной истории, традиций и культуры. Стремясь расколоть РПЦ, оккупационные власти оказывали поддержку раскольническим движениям или вынуждали православное духовенство объявлять о своей независимости от Московской Патриархии. Со стороны советского правительства отнюдь не сразу после начала войны был взят более лояльный курс по отношению к Русской Православной Церкви. Ни поражения первых месяцев, ни оставление обширных территорий врагу нисколько не повлияли на враждебный настрой правительства и не побудили власти прекратить гонение. И лишь после того, как стало известно, что немцы попустительствуют открытию храмов и на оккупированных территориях открыто 3732 храма, то есть больше, чем во всей Советской России, а на территории собственно России, без Украины и Белоруссии, немцы способствовали открытию 1300 храмов, власти пересмотрели свою позицию.
Историческое обращение Сталина к народу после объявления войны прозвучало почти по-христиански
О начале войны Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию (Страгородскому) сообщили 22 июня 1941 г. после праздничной Литургии, когда он собирался служить акафист «Всем святым, в земле Российской просиявшим». Митрополит Сергий произнес патриотическую проповедь и благословил паству на «предстоящий всенародный подвиг». Эту и последующие свои проповеди-призывы митрополит Сергий размножил на ротаторе и разослал по приходам. Послание митрополита Сергия «К пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», составленное и разосланное в первый день войны, «советские власти разрешили зачитать в храмах лишь 6 июля 1941 г., спустя два дня после того, как советские граждане услышали выступление Сталина, молчавшего двенадцать дней». Свое знаменитое обращение 3 июля 1941 г. Сталин начал именно со слов «братья и сестры». С началом Великой Отечественной войны митрополит Сергий возглавил церковное патриотическое движение. 26 июня 1941 г. на молебне о победе русского воинства в Богоявленском соборе митрополит Сергий призвал соотечественников на подвиг защиты родной земли и ее исторических святынь. С того дня в соборе начался сбор пожертвований на нужды обороны страны. Примером послужил сам митрополит Сергий, который, призвав верующих к патриотической жертве, снял бриллиантовый крест с клобука и наперсный крест с груди своей, положив основание к сбору средств на дело скорейшей Победы. Большой заслугой митрополита Сергия было его попечение о военнопленных красноармейцах. Фашисты наложили категорический запрет на общение православного духовенства с военнопленными, но на какое-то время митрополит Сергий добился его отмены в пределах возглавляемого им Экзархата. Митрополит Сергий взял на себя попечение об оккупированной части Псковской, Новгородской и Ленинградской областей, где было открыто свыше 200 храмов. В Псков им была направлена группа священников, и деятельность Псковской духовной миссии оказалась весьма благотворной. Есть свидетельства того, что работа Миссии на приходах даже служила прикрытием и способствовала партизанскому движению. В берлинских архивах сохранились документы, свидетельствующие о том, что митрополит Сергий и его деятельность были крайне досадны для оккупационных властей. Многочисленны случаи казни нацистами священников за чтение в храмах первого послания Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия.
«Правда о религии в России»
Одной из первых уступок правительства в отношении церкви было разрешение на издание в 1942 году Московской Патриархией книги «Правда о религии в России», которая вышла на нескольких языках и очень маленьким тиражом. Она является уникальной не только тем, что имела мизерный тираж. Книга готовилась как пропагандистский материал для союзников, впервые давалась положительная оценка деятельности Патриарха Тихона и рассматривалась любовь к Богу как источник народной силы. 1943 год можно считать годом официального «потепления» отношений Сталина с православием. 4 сентября 1943 года состоялась встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) со Сталиным. Один день потребовался НКГБ для приведения в порядок особняка, отданного патриархии, и 7 сентября митрополит Сергий со своим небольшим штатом переселился в Чистый переулок. И уже на следующий день было назначено открытие Собора епископов и возведение митрополита Сергия в сан патриарха. Сразу после избрания Патриарха Сергия массовыми стали случаи возвращения обновленческого духовенства под патриарший омофор. Священнослужители принимались в сущем сане, если были рукоположены в него до 1923 г. и после не вступали в брак. Духовенство обновленческого рукоположения принималось мирянами с возможностью, если не было канонических препятствий, принятия законной хиротонии. В 1943–1945 гг. СНК СССР принял около 20 постановлений и распоряжений, касавшихся религиозных объединений. Постановления СНК носили разрешительный характер, но при этом максимально усложняли процедуру предоставления Церкви ранее недоступных возможностей. Многие храмы, вследствие длительного отсутствия богослужений, были исключены из списка действующих, потому что разрешение на служение клириков одно-временно в нескольких храмах так и не было получено даже после повторных ходатайств. Колокольный звон в православных храмах был разрешен повсеместно 10 января 1945 г., но на основании того, что звон был возобновлен в храмах во время немецкой оккупации. Таким образом, для советской религиозной политики военных лет характерна определенная двойственность, нараставшая по мере все большей заинтересованности правительства в деятельности Церкви. В первый период войны эта деятельность была полезна государству для поддержки армии, консолидации общества, укрепления национально-патриотического духа, получения международной поддержки. Позднее у советского руководства появились новые планы использования РПЦ в государственных целях. Однако чтобы использовать Церковь, следовало предоставить ей определенную свободу, свободная же Церковь в тоталитарном Советском Союзе была немыслима.
Военное духовенство
Испокон веков существовало военное духовенство, которое делило с армией и флотом все тяготы военной службы, помогало не только религиозному, но и нравственному воспитанию воинов, а также укреплению патриотизма, верности долгу. В военное время полковые священники проявляли подлинную доблесть, поддерживали дух войск на полях сражений. Нередко бывало, что в критические моменты боя с крестом в руке священники шли впереди солдат, собственным примером увлекая их в атаку. За ратные подвиги с конца XVIII века лица духовного звания могли быть представлены к георгиевским наградам, среди которых были орден Святого Георгия, золотой наперсный крест на Георгиевской ленте, золотая панагия на Георгиевской ленте, знаки отличия Военного ордена (Георгиевские кресты), Георгиевские медали.
В войнах, которые приходилось вести России, подвиги военных священников были явлением далеко не единичным. Только в годы Первой мировой войны участвовали более пяти тысяч священников. И когда началась Великая Отечественная война, рядом с воинами снова оказались духовные пастыри. Призванные в ряды Красной армии или пришедшие на помощь партизанам и подпольщикам, они с честью выполнили свой гражданский и христианский долг.
В Послании к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий отметил, что победа нашего народа в годы войны стала возможной потому, что воины и труженики тыла были объединены высокой целью: они защищали весь мир от смертельной угрозы, от антихристианской идеологии нацизма. Отечественная война стала для каждого священной. «Русская Православная Церковь, — говорится в Послании, — неколебимо верила в грядущую Победу и с первого дня войны благословила армию и весь народ на защиту Родины. Наших воинов хранили не только молитвы жен и матерей, но и ежедневная церковная молитва о даровании Победы».
Страшные знамения в преддверии войны
Перед началом Великой Отечественной войны одному старцу Валаамского монастыря было три видения во время службы в храме. Первое видение — он увидел Божию матерь, св. Иоанна Крестителя, святого Николая и сонм святых, которые молили Спасителя, чтобы он не оставил Россию, на что Спаситель отвечал, что в России так велика мерзость запустения и развращённость нравов, что невозможно терпеть всё это. Все святые с Богородицей продолжали молиться со слезами, и наконец Спаситель сказал, что не оставит Россию. Второе видение — Матерь Божия и святой Иоанн-креститель стоят пред престолом Спасителя и молят Его о спасении России. Спаситель снова ответил: «Я не оставлю Россию». Третье — Матерь Божия одна стоит пред Сыном Своим и со слезами молит Его о спасении России. «Вспомни Сын Мой, — говорит Она, — как Я стояла у Твоего Креста». И хотела встать на колени. «Не надо, — сказал Спаситель, — Я знаю, как Ты любишь Россию, и ради слов Твоих не оставлю ее. Накажу, но сохраню».
В начале войны патриарх Антиохийский Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России. После обращения Александра III Илия — митрополит гор Ливанских (Антиохийский патриархат), который почитал Россию, ее святыни и помнил, что значит она для мира, горячо, всем сердцем молился о спасении страны Российской перед иконой Казанской Божией Матери. Владыка спустился в каменное подземелье и затворился там на три дня. Он не вкушал воды и пития и не спал, а только молился — на коленях перед иконой Матери Божией с лампадой. Илия просил Заступницу открыть, чем можно помочь России. Осенью 1941 года, в самые критические дни войны, митрополиту Гор Ливанских Илие по его горячим молитвам явилась Матерь Божия и открыла, что нужно сделать, чтобы Россия не погибла. Открыть храмы, монастыри, духовные семинарии и академии; отпустить священников из тюрем, с фронтов, и им начать служить; Ленинград врагу не сдавать, обнести город Казанской иконой; перед этой иконой служить в Москве молебен; затем Казанская икона должна идти с войсками до границ России; икона эта должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя; когда война закончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена. Владыка Илия связался с представителями Русской Православной Церкви и советским правительством и передал им Господне определение. И теперь хранятся в архивах письма и телеграммы митрополита Илии в Москву. Сталин вызвал в те дни к себе митрополита Ленинградского Алексия, митрополита Сергия и обещал исполнить все, что передал Илия Салиб, ибо не видел больше никакой возможности спасти положение. Все произошло так, как и было предсказано. В осажденном Ленинграде не было сил, чтобы удерживать врага. Страшный голод ежедневно уносил тысячи людей. Тогда вынесли из Владимирского собора, что напротив Тучкова моста, Казанскую икону Божией Матери и пошли с крестным ходом. И произошло удивительное. Гитлер изменил свои планы, хотя не представляло большого труда войти в измученный, голодный город, но благоприятный момент был упущен, и произошел перелом событий. Враг был отброшен. Город выстоял ценою жизни и удивительного героизма тех, кто его защищал и кто молился за него. Снова подтвердилось пророчество святителя Митрофана: город святого Петра избран самой Богородицей и пока в нем находится Казанская Ее икона и есть молящиеся, враг не сможет войти в город. Вот почему ленинградцы так почитают икону Казанской Божией Матери. Она во все времена от основания града была Заступницей его.
Немало было во время Великой Отечественной войны знамений и спасительных явлений Богородицы. Так, например, в 1942 г. Богоматерь явилась воочию немецкому офицеру, перед тем как готовился массовый расстрел жителей деревни Рожковка Каменецкого района, и попросила его заступиться за людей. После этого случая все жители деревни были помилованы, а через некоторое время немецкий офицер привез туда вырезанный из дерева по его просьбе одним немецким солдатом образ явившейся ему Богоматери. Этот образ и сейчас можно увидеть в храме в честь Казанской иконы Божией Матери в деревне Рожковка Каменецкого района Брестской области. Есть достоверные архивные документы, где приводятся сведения о чудесах, происходивших над Сталинградом, свидетелями которых были солдаты и офицеры целой воинской части. В документе говорится, что в ночном небе увидели некое таинственное знамение, заставившее всех трепетать, это знамение, указывало на спасение города, армии и на скорую победу советских войск. Конкретных сведений о том, что именно увидела та воинская часть, не приводится.
Патриотическая помощь астраханских церквей
На всём протяжении войны не угасала патриотическая помощь церкви и прихожан. В 1942–1944 гг. во многих республиках и областях СССР широко развернулось движение по сбору средств на строительство танковых колонн. 30 декабря 1942 г. митрополит Сергий призвал верующих жертвовать средства на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского, создаваемой по инициативе Русской православной церкви на пожертвования верующих. В ее состав входили 19 танков Т-34-85 и 21 огнеметный танк ОТ-34. На башнях всех танков было выведено: «Дмитрий Донской». Формирование танковой колонны происходило недалеко от Тулы, у деревни Горелки. Газета «Правда» весной 1944 г. писала, что танки «Дмитрий Донской» наносят врагу сокрушительный удар, не оставляя фашистам шансов на победу, как легендарный русский полководец, чьим именем они названы, не оставил шансов татаро-монгольскому игу. 5 мая 1945 г. этот танковый полк был награждён орденом Боевого Красного Знамени. Немало средств на поддержание этой танковой колонны внесла и Астраханская епархия. Православные церкви Астрахани по сбору средств занимали одно из первых мест после Москвы и Ленинграда. Одновременно продолжался общецерковный сбор средств на авиаэскадрилью имени Александра Невского. На фронт церковь отправляла посылки с тёплыми вещами, в посылки вкладывались письма с молитвами, обращённые к солдатам. Особую роль в помощи фронту оказывал Астраханский Покровский Кафедральный собор, оставшийся во время войны вплоть до 1943 г. единственно действующим храмом на всю епархию. Прихожанки Покровского храма помогали ухаживать за бойцами, а по праздничным дням на средства прихожан покупались подарки для раненых. Многие раненые бойцы после выздоровления принимали крещение. Из личных сбережений священники Покровского собора жертвовали на помощь фронту значительные суммы и получили именные телеграммы от Сталина. По окончании войны Президиумом Верховного Совета СССР был издан указ о награждении медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945». Среди награждённых было пять священников объединённой Астраханской и Сталинградской епархии. К медали каждому священнослужителю было вручено «удостоверение за доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны».
Война привела их к Богу, или Будущие священники на фронте
Но среди астраханского духовенства были и священнослужители-ветераны, награждённые патриаршей грамотой Алексия II. Среди них были Алексей Карпенко и Павел Рябых (принявший в последние годы жизни схиму с именем Паисий), о котором мы уже писали ранее в статье «Астраханские старцы. Существуют ли они сегодня».
