Делай так, как ты чувствуешь
Думаю, что мы не решаем свою судьбу, только иногда по глупости пропускаем правильные «повороты». Бывает, идешь по жизненному пути, вдруг перекресток, не обращаешь на него внимания, идешь дальше. А он берет и снова тебе попадается. Тут уже задумываешься. У меня было много разных моментов, когда судьба меня будто направляла. В один из моментов, когда я поддался воле судьбы, я оказался на стажировке в США.
Я тогда был начинающим хореографом. Приехав, я открыл для себя абсолютно новый мир. Эмоции незабываемые. Есть замечательные строки в мемуарах российского танцовщика-хореографа участника «Дягилевских сезонов» Леонида Мясина. Он описывает, как на корабле приплыл в Нью-Йорк из Европы. И на него буквально обрушилась лавина свободы мышления. Лавина – это точное описание того, что испытывал первое время и я. В американской культуре «свобода» – это ключевое слово. Делай так, как ты чувствуешь, как видишь.
Однако для того, чтобы изобретать, нужно иметь хороший фундамент. Если хороших знаний нет, то и строить не на чем. Любая инновация может быть только на основе хорошей школы. Если говорить о хореографии, то только имея за спиной очень сильную консервативную школу (а многие европейские школы балета достаточно консервативны), можно развиваться, вырываться из рамок.
Я провел в США много лет жизни. На формирование моего языка повлияло изучение современных танцевальных школ: джаз-танца и модерн-танца. Но я остаюсь хореографом классического балета. И, конечно, люди, окружавшие меня.
Практически без опыта я возглавил «Балет Айова». У нас были различные постановки, но мы все делали быстро, четко. Экономика капиталистического мира не позволяет тратить на репетиции годы, тут все нужно делать в темпе. А еще нужно уметь презентовать себя, продвигать. В штатах все культурные проекты держатся на спонсорских средствах, получить которые можно лишь доказав, что твой продукт лучше, чем у других. Ради этого я даже прошел школу маркетинга и пиара. В общем-то, я всегда готов учиться.
Всегда ищу золотую середину. Работая в «Балет Айова» я в первую очередь научился общаться с людьми. Такого понятия, как «мне должны», там просто не существовало. Действовать приходилось лишь убеждениями, нужно было заинтересовать, вдохновить людей. Этот закон действует в моей работе и сегодня. Каждый артист в моей труппе – это индивидуальность.
Я очень горжусь тем, что в нашей балетной труппе нет кастности. Да, в любом спектакле есть составы. Но это не означает, что тот, кто сегодня танцует ведущие партии, завтра не будет стоять в кордебалете. У нас бывает такое, что сегодня в спектакле солируют одни, а на другой день другие танцовщики. И этому я тоже научился там, в США. Я ехал в Россию с настроением поделиться опытом.
В российских театрах редко встречаются небольшие труппы. Часто, чтобы создать масштаб, используют большое количество людей. А попробуй сделать толпу, если у тебя всего 20 человек на сцене? Тут уже надо сочинять, придумывать схемы, рисовать расположение композиций, в которых будет рождаться ощущение массовости. Я искал, ставил композиции, вспоминая опыт своих педагогов. Умение работать с малым количеством людей очень ценно, поэтому сегодня я учу своих студентов, как выпустить на сцену 15-17 человек и заставить зрителя поверить в то, что там была толпа.
Путь к собственному стилю
Однажды, в одном из спальных районов Нью-Йорка мне попался шикарный балетный зал, который остался от одного русского педагога. Помещение пустовало. И этот «поворот» я не пропустил – занял зал, набрал команду и все закрутилось. Так в Нью-Йорке появилась моя школа танца. К русскому балету большое уважение во всем мире, поэтому проблем с поиском учеников не было. Для меня это был один из самых интересных периодов жизни.
В этом зале я сочинил свои известные постановки – «Второй фортепианный концерт Рахманинова», «Вальс белых орхидей». Интересной особенностью того места было то, что над балетным залом находилась жилая квартира. Я поселился в ней, поэтому имел возможность спуститься и поработать в любое время суток. Кстати, возвращаясь к мемуарам Мясина, сделаю небольшую ремарку: в своей книге он рассказывает, что у него была давняя мечта иметь дом с балетным залом, чтобы заниматься, когда он хочет. Со временем эта его мечта сбылась – у него был большой дом с залом на Лонг Айленде. Так вот, мой зал с квартирой наверху тоже находился на Лонг Айленде.
В штатах я очень скучал по большому репертуарному театру с большим залом, оркестром. Я скучал по «русскому танцовщику» и очень надеялся, что мой опыт поможет ему развиваться. Сегодня я могу сказать, что не ошибся. И пример тому — астраханская балетная труппа, которую я собрал. Мой посыл был не в том, чтобы «переманивать» опытных артистов из других театров, а в том, чтобы сделать свою команду из молодых танцовщиков. Поэтому я пригласил выпускников ведущих балетных учебных заведений: из Питера, Москвы, Казани, Перми, Новосибирска, Уфы. Из них и была создана основа нашей балетной труппы. Конечно, пришлось много заниматься с начинающими артистами, но я люблю работать с молодежью. Эта труппа по-своему уникальна, артисты примерно одного возраста. За шесть лет работы мы вырастили сильных танцоров, выработали свой стиль. В этом мне очень помогали ассистенты-балетмейстеры, приехавшие по моему приглашению в Астрахань. Особенно я благодарен бывшему танцовщику Большого театра, замечательному педагогу Юрию Ромашко.
Астрахань – мой город
Мне сложно сказать, какая из моих постановок самая-самая. Каждая имеет свою прелесть и свои сложности. Каждая любима по-своему.
Не люблю слово «новаторство». Потому что искусство – постоянный поиск. Если в художественном замысле (неважно, художник ты, композитор, режиссер, хореограф) отсутствует поиск, то вся твоя задумка — мертворожденный ребенок. Для меня каждый спектакль — это жизнь. Это мир, в который я окунаюсь сам и в который стараюсь погрузить артистов, а затем и зрителей. Например, в «Вальсе белых орхидей» мы видим Париж в определенный период истории. Для создания нужной атмосферы нужно было использовать все – музыку, язык, литературу. Нужно было жить той эпохой.
Я днями слушал французскую музыку того времени, вживался в картины, написанные художниками этого периода. Перед постановкой я специально поехал в Париж. Помню, попросил жену оставить меня одного. Я долго стоял на мосту и курил. Я пытался запомнить каждую деталь, впитать окружающий меня мир, чтобы передать его зрителю. Уверен, что техника танца – это лишь часть большой работы.
Интересно, что недавно прошла выставка, посвященная «Вальсу белых орхидей». Она разместилась в креативном пространстве «ТелеЛето». Я очень хорошо отношусь к таким местам. В каком-то смысле для меня это даже символично — в Нью-Йорке часто бывал в районе Сохо (бывших производственных зонах), где сегодня создаются креативные пространства, развивающиеся благодаря молодежи. Так вот, там доминирующий стиль помещений – как раз лофт. В Астрахани я обожаю ходить по улице Фиолетова, где все старые здания сейчас обретают новую жизнь.
Для меня это сигнал: обычно такие изменения связаны с молодежью, с креативными людьми. Мне понравилась реакция зрителей на выставку по спектаклю, и я надеюсь, что она не последняя. Сводчатые потолки навевают мысли о Средневековье. Может быть, мы сделаем что-нибудь необычное по тематике спектакля «Андрей Рублев»…
Очень люблю Астрахань. Я ехал сюда с настроем, что возможно, это та точка, где я захочу остаться жить. Так оно и вышло. Мне нравится, что это старый русский город с невероятной архитектурой, сочетанием стилей. Из окна своего кабинета я вижу и Казанскую церковь, и купола Успенского собора. Для меня это очень дорого. Я люблю многонациональную культуру и рад, что меня окружают разные, не похожие друг на друга люди. У моей младшей дочки, например, три лучших подруги, и все они разных национальностей. А как здорово вместе с друзьями отмечать национальные праздники. Уверен, что Астрахань — мой город.
