— Виктор Николаевич, расскажите о том, как вы попали на фронт?
— В июле 1941 года все мои товарищи ушли на фронт. А я учился в 10 классе, был секретарем комсомольской организации, и в военкомате комсомола не пускали меня на фронт, прежде чем 17 лет не исполнилось. В конце сентября 1942 года меня и других добровольцев собрали и направили в Астрахань (жил я в области — в Икрянинском районе) для дальнейших действий. Мы составляли целый кавалерийский полк. Имея уже школьное образование, я был направлен на курсы младших командиров, где пробыл всего десять дней. Затем был назначен командиром расчета станкового пулемета «Максим» в пулеметном эскадроне. У нас было 16 станковых пулеметов!
В это время, 19 ноября 1942 года, началось наступление под Сталинградом. И нас посадили в эшелон — отправили под город. Сталинградский фронт был протяженностью 400 км, из них 200 м были не прикрыты никем. В нашу задачу входило создавать внешний фронт обороны на данной территории. Нас высадили где-то под Сталинградом, мы не знали где именно, в степи какой-то. Необходимо было оборудовать пулеметную точку и осмотреть местность, что мы и сделали.
Это был ноябрь. Было холодно. Мы собирали хворост, разводили костер и грели воду. Потому что без воды внутри пулемет работать не будет. Спустя пять дней с момента высадки я услышал шум, а затем увидел приближающиеся танки. Я объявил военную тревогу, мы быстро скоординировались, и так как немцы не знали о нашем существовании, эффект внезапности удался — враг обратился в бегство, частично был повержен.
— А что было с вами дальше? Куда вас направили?
— В середине декабря мы получили приказ двигаться дальше. Нас включили в 4 кавалерийский корпус. Я попал в 81 кавалерийскую дивизию. Фельдмаршал Манштейн к тому моменту сформировал дивизию с целью деблокировки наших войск. Он начал наступление в район Котельникова, где наш корпус первым принял удар. Мы смогли отразить удар, а затем нас перебросили на другой участок, где в первую очередь создали оборонительные сооружения. На следующее же утро по нашей обороне нанесли удары немецкие бомбардировщики, но так как войск наших там было не так много, то и удар был невелик. После бомбежки в нашем направлении начали двигаться танки. А перед нами был овраг, и было видно, кто движется. Это были несколько десятков танков, бронетранспортеры и пехота. Как только они подошли к нашей обороне, мы открыли огонь и отразили удар — немцы повернули назад, не дойдя до Сталинграда 35–40 км.
— Что вы можете сказать о своем участии в Сталинградской битве?
— Многие люди считали, что за Сталинград воевать не стоит. Мол, земля русская и без того велика. Сталин тогда очень кстати издал указ «Ни шагу назад». Это очень укрепило общий моральный настрой, а также добавило патриотизма. Во время войны люди воевали за каждый клочок земли, об этом нужно помнить всегда. Только благодаря столь сплоченному русскому духу мы смогли победить. Нельзя говорить о личном вкладе определенного человека, ибо все на поле боя были равны…
— А что же было дальше с вами? После Сталинградской битвы?
— Остатки нашего корпуса вывели в резерв. В это время вышел из рейда по тылам противника на Украине 7 кавалерийский корпус. И направили нас в Старобельск, где и соединились с вышеупомянутым корпусом. Это уже был апрель 1943 года. Направили нас через Курск на Курскую дугу, мы сошли на станции Льгов. И тут же вступили в ночной бой. Помню, как сейчас, кругом пожары, все горит, на небе осветительные ракеты висят. И мы наступаем — захватили деревню под Льговом. И на следующий же день приступили к строительству обороны. Необходимо было вырыть за один день десятиметровую траншею в полный профиль, с оборудованием пулеметной точки.
— Наверное, это было непросто?
— Безусловно, но медлить было нельзя. Страшно представить, что могло произойти, если бы фельдмаршалу Манштейну удалось соединить войска. Но благодаря нашей обороне он не смог этого сделать. Битва под Курском была тяжелейшей. В ходе пятидесятидневных действий советская армия потеряла 1 млн людей. В то время фельдмаршал Манштейн занял подвальное помещение универмага для своего штаба, сейчас там музей. Он был уверен, что русские зимой не станут наступать. Так ему доложил адъютант полковник Адам.
Но командование сталинградского фронта вместе с нашей разведкой подослали дезинформацию. Была отправлена телеграмма, в которой говорилось об отсутствии приготовлений к наступлению. А наши тем временем сосредотачивали войска на флангах армии. И 19 ноября 1943 русские начали наступление.
— Как лежал ваш путь после Курской битвы?
— После Курской битвы мы двигались в сторону Белоруссии. Вышли к Днепру и форсировали его, я участвовал в рейде по тылам противника. И в январе 1944 года мы заняли город Мазарь. Вследствие чего дивизия получила название Мозарьской. С этой победой нас приезжал поздравлять Буденный. Но нежились мы в лучах славы недолго, вскоре, во время захвата деревушки Дубровка, был обстрел, мы бежали по полю, а впереди был лесок. Я своему пулеметному расчету сразу сказал: ни в коем случае там не задерживаемся! Лесок нужно пробежать вперед быстро. Так и сделали, за лесом была торфяная яма, куда все бросились прятаться. Как только мы оказались в яме, лесок взлетел вверх — его обстреляли немцы, оставив одни щепки. Тем же вечером ко мне подошел командир, собиравший людей на захват Дубровки. Я отправил всех, самому нужно было остаться. Больше я никого не видел из тех, кто ушел. Наутро я увидел груду тел… и выходящий из сарая танк. Меня он не видел, но я подготовился. Противотанковую гранату подготовил… снял с предохранителя… все патроны потратил… Затем я решил вернуться к своим, ибо оставался один в том овраге. Догнав своих, бросился в траншею и спал сутки. Проснувшись, первым делом вспомнил, что граната заряженная и даже чека отошла, чуть-чуть зацепилась… Благо, вовремя успел исправить.
— Как сложился ваш дальнейший путь?
— Во время боев на Украине, однажды, немцы засекли мой автомат. Одна мина взорвалась сзади, другая спереди и третья совсем рядом, осколок срикошетил и порезал бровь… Далее я был отобран вместе с еще 15-16 людьми в декабре 1944, мы прошли несколько лекций. К тому времени я уже был награжден орденом Красной звезды, медалью «За отвагу»! А с 1 января 1945 года меня приняли в контрразведку СМЕРШ.
Во время одной из разведок мы запеленговали радиоволну. Срочно была объявлена операция, в ходе которой выжил только радист. И его потом долго использовали для радиоигры — т. е. для передачи дезинформации.
— А как вы узнали о победе?
— Мы были в Берлине. Немцы сидели в домах, проходить по улице было невозможно — обстреливали. Мы занимали один дом, а так как они все соединены между собой, то мы пробивали внутреннюю стену и проходили в следующий дом. И так по 90–100 метров в день… Пока наконец мы не получили приказ обосноваться там, где есть. А были мы на вилле Риентропа, министра иностранных дел. Это было 2 мая. Проезжавшая под окнами машина громко объявляла и на немецком, и на английском о смерти Гитлера. В тот же день нас собрал командир дивизии, вместе с которым мы расписались на Рейхстаге и отметили наше выступление.
— После войны сразу вернулись домой? К семье? Расскажите о ней?
— После войны я еще 8 лет находился в Германии, ведя активную борьбу с иностранной агентурой. Вернувшись в Астрахань и отслужив год, отправился в Москву поступать в Высшую школу КГБ СССР. Окончив ее, вновь вернулся на свой пост в органах власти Астраханской области.
А со своей супругой я учился в старших классах вместе. Крепкая многолетняя любовь у нас. Есть у нас сын и дочь, внучки две и правнучка. Ждем внучку на каникулы к Новому году из столицы нашей, где она учится.
— Виктор Николаевич, ведь вы и сейчас ведете активную деятельность в нашей области?
— Да, у меня регулярные встречи со старшеклассниками, студентами и вообще людьми, которые что-то хотят знать. Знаете, нынешней молодежи не хватает любви к своей стране и патриотизма.
— Что бы вы в преддверии Нового года пожелали будущему поколению, и может быть, своим товарищам по профессии?
— Молодежи я желаю приобрести такую любовь к своей родине, которая будет ценнее вознаграждения за какие-то тайны… Родину нужно любить и уважать!
Ну и молодежь как-никак мечтающее поколение, так пусть эти мечты сбудутся.
А своим товарищам я желаю неизменно одно — успехов и удачи в работе и не только, а самое главное — побольше терпения.
