Давненько я на Трусовской стороне не был. Все как-то не по дороге. Если бы не необходимость проведать занемогшего дядьку «самых честных правил», то и еще сто лет не собрался. Пока это маршрутка до конечной дотелепается…
М-да, а за окошком удручающее зрелище. Заброшенные промзоны, как ты их заборами не прикрывай, а тоску навевают. А ведь кипела здесь жизнь, била ключом. Кто теперь помнит про «рабочий класс», «трудовые династии», «социалистическое соревнование», «наставничество»?! Быльем все поросло. И в прямом, и в переносном смысле. Оно и понятно – жизнь не стоит на месте. Но кое-что из той, прошлой жизни, очень жаль. Многое, очень многое потерял любимый город. К примеру, вот я проработал много лет на болоньевой фабрике. Зарабатывал хорошо, в почете был, в сильном коллективе трудился. А теперь вахтерствую в том же здании. Как пес цепной, дверь сторожу. А куда деваться? Или вот отец мой всю жизнь на машиностроительном заводе «Прогресс» трудился мастером. Более 5 тысяч людей делали на том заводе электронно-вычислительные машины для обороны, «ковали ракетный щит Родины». Только считалось, что это большой секрет. А еще при заводе мощный научно-исследовательский институт вычислительной и электронной техники был – ВНИИТИВУ. Равных им по техоснащению и выпускаемой продукции не было в большинстве регионов тогда еще огромной страны. Теперь только пара корпусов остались, всякий ширпотреб выпускают. А отец за два года до пенсии с полным чемоданом грамот и благодарственных писем за добросовестный труд тоже вынужден был в сторожа податься. Такая вот жизнь…
Цеха АЦЦК вон до сих пор стоят немым укором. Пугают людей заброшенностью. А ведь был комбинат главной промышленной новостройкой пятидесятых-шестидесятых. Потом еще один гигант возвели – трикотажный комбинат. И кто сейчас помнит, что на нем, помимо астраханок, несколько сотен девчонок-вьетнамок работало, мастерству обучалось? Нас, школьниками, туда на экскурсию водили. Шумно, душно, но интересно. Теперь завозим такой же дешевый трикотаж из Узбекистана. А парни-вьетнамцы на предприятиях «Рисстроя» тут, в Трусовском районе, трудились. Целые общежития заселены были, как теперь говорят, трудовыми мигрантами. Тогда и слов таких не знали, и к вьетнамцам относились все очень душевно. Хоть по городу и ходили байки, как они в комнатах селедку жарят, кур для готовки покупают только живых, сами забивают, ощипывают и свинину со шкуркой едят.
Вот чего до сих пор жаль, так крупнейшего в СССР рыбокомбината. Какие консервы делал! Килечку в томате, с овощами в масле, судак, сазан! Язык проглотишь. А под праздники (я еще помню!) иногда в продпайке родителям выдавали по баночке осетрового балыка! Вкуснее ничего в жизни потом не ел. А какая кондитерская фабрика у нас была. Мама моя сестре наши конфеты и шоколад в Москву возила. А оттуда колбасу батонами. Знать не знали про пальмовое масло и соевые добавки. Тетка же своим столичным друзьям коричневые коробочки с астраханским «Птичьим молоком» по большим праздникам дарила. Нигде эти конфеты тогда больше не выпускали, наши кондитеры придумали. Прочитал недавно в газете, что из-за «критического состояния промысловых запасов Каспийского бассейна заметно сократилась в Астрахани доля продукции пищевой промышленности – с 36% до 9%, а также произошло сокращение доли продукции легкой промышленности с 27% до 1%. Огромный, крупнейший в стране овощеконсервный комбинат тоже закрылся. Теперь баклажанную икру кто только не делает, а вкус все равно не тот. Новый завод по производству томатной пасты недавно под гром оркестра открыли.
В добрый путь, как говорится, но с переработкой урожая все равно беда. Умерла табачка, сгинули макаронная фабрика и гормолзавод. Ну, этих не жалко – продукцию паршивую делали. Хотя молочка, как ей и положено, скисала на второй день. А теперь у меня пакет молока в холодильнике две недели стоит, простоквашу из него при всем желании не сделаешь. Были еще и станкостроительный завод, заводы кузнечнопрессового, холодильного оборудования.
Что ни говори, а недостает Астрахани до сих пор многих необходимых производств. Сколько всего исключительно привозного мы едим, носим, используем в быту, хотя раньше это во многих случаях успешно и часто высокого качества производилось на месте. За державу обидно… Да чего уж теперь. Ну, вот и конечная – АЦКК. Одно название от промгиганта осталось да болота непросыхающие. Как говорится, помним, скорбим…
