Алексей Кульчанов: «Приятно, что у нас есть думающий зритель»

«Я благодарен судьбе, что получил режиссёрское образование»

На прошлой неделе весь мир отмечал День театра. В преддверии профессионального праздника мы пообщались с любимцем астраханской публики, актёром драматического театра Алексеем Кульчановым.

«Я благодарен судьбе, что получил режиссёрское образование»
Фото из личного архива Алексея Кульчанова

– Вы любите азартные игры?

– Очень люблю, я азартный человек. Хорошо, что у нас в городе нет казино (смеётся).

– Мы тоже люди азартные. Например, перед каждым интервью делаем ставки, в одежде какого цвета придёт собеседник. Сегодня, зная вас, все поставили на чёрный – и не ошиблись. Собственно вопрос: принято считать, что одежду чёрного цвета предпочитают унылые мизантропы, а вы такой жизнерадостный человек с отличным чувством юмора… Как объяснить этот диссонанс?

– Может, на самом деле я унылый мизантроп, просто приходится разыгрывать весёлость (смеётся.) А вообще, помнится, когда учился в нашем училище культуры, я носил в основном чёрную одежду. Потом уехал в Москву и постепенно стал от этого отходить. По возвращении в Астрахань у меня из гардероба практически ушли чёрные вещи, но сейчас всё снова возвращается. Точно не знаю, с чем это связано. (Улыбается.)

– Вы актёр, режиссёр, фотограф, музыкант... И всё-таки, если слышите вопрос «Чем вы занимаетесь?», что первым приходит на ум?

– В военном билете есть такая графа – «Основная профессия». Пока я учился, у меня там значилось: «Не имеет». Потом зачеркнули и написали: «Актёр театра». Поэтому – всё-таки актёр.

– Вы с успехом ставите детские спектакли. А как насчёт взрослых?

– Это есть в планах, но я занят под завязку, поэтому в голове сейчас небольшой раскардаш – не знаешь, за что браться. К тому же прежде надо определиться, кого из артистов приглашать и с каким материалом работать. Когда я учился в университете, мне, например, очень нравилась современная драматургия (особенно Василий Сигарев). Но в последнее время я за ней не слежу. Кое-что, правда, даёт читать Александр Беляев (режиссёр Общедоступного театра «Периферия» – прим.) – прямо скажем, цепляет далеко не всё. Но «периферийцы» молодцы, что ставят современные пьесы. Астрахань очень консервативна, и надо с этим бороться, двигаться дальше, развиваться. Потому что думающий зритель у нас есть, и это приятно. Вдвойне приятно, что есть думающая молодёжь.

– А какие классические произведения вы бы взяли для постановки?

– Точно сказать не могу; за время обучения столько было прочитано – и по обязательной программе, и помимо. Но в любом случае отталкиваться нужно от того, что находит отклик в душе, и потом «сканировать» материал на актуальность, как он адаптируется к нынешним реалиям. В студенчестве, помню, ставил один отрывок из «Антигоны» Жана Ануя. Иногда мыслями возвращаюсь к этой пьесе.

– Расскажите, как вы работали над этим отрывком.

– Я очень нетрадиционно к нему подошёл. А раскрываться как режиссёру мне помогал наш мастер курса Лев Михайлович Аронов. Очень интересный был преподаватель и личность с большой буквы. Признаюсь, у нас были сложные отношения. К тому времени у меня уже было актёрское образование (что, правда, я держал в секрете ото всех, включая Льва Михайловича), и мне казалось, что я имею представление о профессии режиссёра. Поэтому пытался сопротивляться, выходил на конфликты, глядя со своей актёрской колокольни. Чаще всего я понимал, чего он хочет от меня добиться, а если вдруг не понимал, он просто заставлял меня делать по-его. Помню, как-то не шёл один момент в отрывке (претензии касались моей роли), и я в запале подумал: «Хочешь, чтобы я сделал это?! Я сделаю это!» Сделал всё, как он просил, переступив через своё «Я», а потом, когда смотрел видеозапись спектакля, поразился: «Вон, оказывается, что имелось в виду!». Ломал нас Лев Михайлович, одним словом, но этот слом просто необходим для того, чтобы получить профессию, а значит, научиться понимать и чувствовать жизнь. За это ему большое спасибо.

– Теперь собственный режиссёрский опыт, наверное, помогает находить общий язык с другими постановщиками.

– Очень помогает. Я благодарен судьбе, что получил режиссёрское образование. Актёры по большому счету зациклены на себе. Они часто видят только своего персонажа, упуская общую картину. Это как сказать вам, например: «Ты будешь художником, и ты, и ты. Вот кисточки, холст – рисуйте!» Вы все нарисуете, кому как нравится. А режиссёр видит будущее полотно целиком и берёт этого актёра, потому что он для него такая краска, а того, потому что другая.

– Над какими ролями вы сейчас работаете?

– У нас в разработке спектакль по пьесе Чехова «Три сестры», где я буду играть Солёного. Режиссёром выступит Алексей Павлович Матвеев. Интересно, что получится, потому что роль хоть и не главная, но достаточно фактурная.

– Но она противоречит вашему амплуа тонкого, деликатного героя, как о вас говорится на сайте драмтеатра.

– Я вообще не знаю, кто это придумал! (Смеётся.) Тоже зашёл как-то, посмотрел, удивился. А потом решил: «Ну ладно, людям виднее». Вы смотрели спектакль «Соловьиная ночь»?

– Нет, только собираемся.

– Ладно, тогда не буду спойлерить. Просто близкий мне человек, увидев его, сказал: «Вот это твоя роль!» Там я тоже не тонкий и не деликатный. И это, кстати, одна из моих любимых ролей в драме. Я долго над ней работал, сам покупал некоторые детали для костюма. Что-то даже принёс из дома – например, отцовские милицейские сапоги.

– Насколько мы знаем, именно ради этой роли вы постриглись.

– Да, на тот момент у меня были длинные волосы. Но нельзя же с такой причёской играть советского солдата. Подобные детали выбивают из образа. Может, кому-то, конечно, наплевать на эти тонкости. А я вот смотрю, например, как в финале «Девятой роты» герой кричит, а у него зубы такие выбеленные, будто только что от стоматолога вышел, и понимаю, что здесь меня слегка обманывают.

– В одном из интервью вы говорили, что стараетесь найти себя в каждой роли. Что своего вы нашли в слепом коте Эдипе из спектакля «В душе хороший человек» театра «Периферия»?

– Я в этом спектакле вводной, то есть до меня Эдипа играл другой актёр. А если вводишься, поначалу очень сложно работать: получается, что нужно как бы надеть чужую одежду, потому что твои партнёры привыкли играть с другим человеком. Когда мне впервые дали посмотреть «В душе хороший человек», я, если честно, не понял, зачем там этот кот, какую функцию он выполняет. (Не в укор предыдущему актёру будет сказано.) И когда начал репетировать, то попытался как-то оправдать его нахождение там и действительно пропустить всю эту историю через себя. Тогда появилась эта мышь, которую я даю в итоге Андрюше, слово «Брысь!» и ещё какие-то вещи. В принципе, можно сказать, что там я играю самого себя.

– В смысле?

– Многие сейчас уезжают в Москву. Ради заработка, самореализации. Но попасть, как говорится, в обойму дано далеко не всем – и вот они бегают, ищут, куда себя приткнуть, либо занимаются тем, что противоречит их натуре. А дальше получается такая проверка, кто чем готов пожертвовать ради успеха и своей мечты. Этот вечно оборванный кот решает, что лучше остаться в нищете, чем поступиться какими-то моральными ценностями.

– О значимости роли принято судить по количеству текста. Почему вы вообще согласились играть практически бессловесного Эдипа?

– Беляев поставил передо мной мешок с деньгами и пообещал взять на фестиваль в Екатеринбург (смеётся). На самом деле, когда я увидел его «Марьино поле», то был просто поражён этой работой. Сказал, что готов сыграть любую роль в любом его спектакле. Поэтому когда мне предложили роль Эдипа, я не мог отказаться.

– В 2014 году вы удостоились премии Любови Степановны Альяновой. Как вы относитесь к профессиональным наградам и регалиям?

– Если честно, весьма скептически. Когда, предположим, на фестивале вручают награду за лучшее исполнение роли, то это более или менее понятно и к этому может быть только положительное отношение. А вот со званиями – заслуженного, народного – в нашей стране мне вообще ничего не ясно. Есть, конечно, некие критерии, но в целом с решениями кого и когда наградить всё очень непросто. Вот ещё один фактор моего скепсиса по отношению к регалиям – просто представьте, как по телевизору объявляют: «Сейчас перед вами выступит народный артист Америки Роберт Де Ниро» или «Оскар достается заслуженной артистке Анджелине Джоли» (а Аль Пачино сидит в зале и плачет, потому что никакого звания не имеет). Думаю, вряд ли вы сдержите улыбку.

– Кстати, о народном признании. Вас узнают на улице?

– Да, случается. Первый раз было очень неожиданно. Тогда только поставили «Шикарную свадьбу», и вот ко мне на каком-то городском празднике подходит женщина и спрашивает: «Это же вы играли в том спектакле? Можно с вами сфотографироваться?» Врать не буду, это приятно, потому что не носит навязчивого характера и даёт эмоциональную подпитку.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №5 от 5 апреля 2017

Заголовок в газете: Алексей Кульчанов: «Приятно, что у нас есть думающий зритель»

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру