Недавно ко мне обратилась вдова участника боевых действий, мать пятерых детей, внезапно оставшаяся без мужа, и случай этот вряд ли можно назвать обыденным, ведь на карту поставлено все: работа, благополучие семьи, психоэмоциональное здоровье детей, дальнейшее проживание в райцентре.
С другой стороны: честь мундира отдельно взятых работников отделения «скорой помощи» Черноярской районной больницы. Я не стану утверждать, кто прав, а кто виноват – это смогут решить только судебные инстанции, но с позиции репортера лишь расскажу о произошедшем ЧП районного масштаба, а как правозащитник постараюсь прокомментировать ситуацию с юридической точки зрения.
Этот вопиющий случай произошел в селе Черный Яр Черноярского район Астраханской области в многодетной семье ветерана боевых действий на Северном Кавказе Малеко Юрия Владимировича, скончавшегося на глазах жены и детей, только вот место смерти по документам, выданных вдове представителями правоохранительных органов, выглядит весьма неопределенно. Согласно постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела при проведении осмотра места происшествия домовладения, где был обнаружен труп Малеко Юрия Владимировича, следов борьбы не обнаружено, на трупе следов насильственной смерти также не обнаружено, и домовладение согласно полицейскому протоколу оказалось аж в селе Солодники Черноярского района по улице Первого Мая, дом 79, хотя Юрий, проживал по улице Первого Мая, дом 79, в селе Черный Яр… Однако и в этом документе, выданном вдове Юрия Владимировича, со слов бригады «скорой помощи» Черноярской районной больницы, Малеко Юрий Владимирович скончался по дороге в больницу.
Трагедия
Возникает вопрос: где умер Юрий и что стало причиной его смерти? Чтобы восстановить трагическое событие поминутно, я обратился к вдове Юрия, Оксане Викторовне, которая рассказала о трагедии, постигшую ее семью:
«Как страшно осознавать, что по вине двух людей перевернулась вся моя жизнь! Страшно даже вспоминать тот кошмар, который происходил в ночь на 19 июня 2014 года. Тогда в 22.55 муж, сидя за компьютером, стал жаловаться на боли в грудной клетке, тяжело дышать, попросил валидол. Без его согласия позвонила по номеру 112, где описала, что чувствовал Юра. Через 15-20 минут приехала фельдшер без врача! Стала спрашивать Юру, что его волнует – он говорил, что болит между лопаток, болит грудь, трудно дышать, жжёт грудную клетку. Фельдшер Черноярской районной больницы, измерив давление, сказала, что оно повышено, и сделала укол и сильное обезболивающее. При этом она разговаривала с мужем и уверяла его, что это остеохондроз, его продуло, но боли не утихали! Первый раз я попросила забрать его в больницу и услыхала в ответ, что не надо её учить что делать! Сидя на стуле, она ему советовала обратиться к невропатологу, при этом описывала какой это хороший врач – молодая девушка и т. д., советовала выспаться и утром пойти на приём! Боль не проходила у мужа (он воевал в горячих точках, дёргал зубы без анестезии — это о многом говорит). Насколько был высок у человека болевой порог! Попросила во второй раз забрать его в больницу – фельдшер вновь отказала, сказав, что там жарко и много комаров, что всё она сделала, мол, нечего там занимать место, и дома полежит! Ему становилось хуже – он катался от боли, а она сидела на стульчике и уверяла, что обезболивающее начинает действовать через 20-30 минут, перед этим она ему сделала второе обезболивающее. Юрочку вырвало, и он стал жаловаться, что холодеют и немеют руки, верхняя часть груди, а также лицо и шея стали сине-фиолетового цвета, на эти признаки сердечного приступа фельдшер никак не реагировала! Я вновь просила сделать ЭКГ, она опять сказала,что не надо учить – всё пройдёт! Через несколько минут он стал умирать: от груди выше стал синеть – уже не поступал кислород в лёгкие – изогнулся от боли и замер! На меня и детей смотрели только его глаза, в них читался такой страх и беспомощность! Здесь она зашевелилась, наконец-то вскочила со стула и стала делать искусственное дыхание и звать его! Это был какой-то кошмар! Она стала просить детей, чтобы они сбегали на улицу за водителем, чтобы он принес носилки, мои сыновья исполнили просьбу фельдшера, примерно сразу же зашли обратно с брезентом. На этот брезент я вместе с детьми и фельдшером положили мужа и вынесли его в коридор дома. После пришел водитель «скорой помощи» Боев, и они вместе с детьми понесли мужа к автомашине, при этом водитель все время грубо разговаривал с детьми, пытаясь спровоцировать конфликт между ними… Когда мы приехали к зданию больницы, к нам на улицу вышел врач – хирург, который послушал с помощью овоскопа мужа и констатировал его смерть в машине скорой помощи. В это время подошла моя свекровь Малеко Наталья Ивановна, и мы вместе с ней стали упрашивать Кузнецова забрать Юру в палату и оказать ему интенсивную терапию, так как он подавал признаки жизни, находясь в автомобиле скорой медицинской помощи. Однако врач прервал с ней диалог и дал устное распоряжение водителю, чтобы отвез Малеко Юрия Владимировича в морг, так как есть другой срочный вызов; на нашу просьбу отправить его в палату врач ответил категорическим отказом и Юру отвезли в морг – умирать. Его даже не держали как положено 2 часа в палате и ничего не делали, просто послушали биение сердца! Фельдшер болницы говорила мне, что она всё сделала правильно: не обижайся, мол, на меня! Я была в шоке! Вскрытие показало – обширный инфаркт.
Поиск виноватых
Странная несостыковка в показаниях заставляет задуматься: по полицейскому протоколу дежурный врач-хирург был на вызове с фельдшером, и это они подтверждают, зная о том, что их могут привлечь за дачу ложных показаний. Но почему семья умершего Малеко Юрия Владимировича, описывая все до мельчайших подробностей, не видела присутствия врача Кузнецова М. А и откуда такое нежелание правоохранительных органов общаться с членами семьи умерших? За основу в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти 38-летнего мужчины, не болевшего хроническими заболеваниями, берут лишь показания врача и фельдшера «скорой помощи» и на этом строят материал. Получается, что эти два человека кристальной чистоты не способны ввести следствие в заблуждение, а семья, включая детей покойного – неблагонадежна… Я нашел ответ на этот вопрос, и он меня, честно сказать, шокировал, так как относится к категории заоблачных высот черноярской элиты. Пусть иные власть имущие руководители занимаются этим вопросом, а мы возвращаемся к семейной драме. В поисках объективной оценки действий сотрудников ОСМП Оксана Викторовна обратилась с заявлением с просьбой разобраться в случаи смерти мужа к главному врачу этой больницы Вендеревскому В. Д и реакция последовала незамедлительно: Оксане Викторовне начали звонить и просить прекратить жаловаться и писать комментарии, удалить их из социальных сетей, просили понять и простить виноватых в смерти мужа, предложили материальную помощь, объяснив, что фельдшер и врач не приняли во внимание серьезность ситуации со здоровьем Юрия и тем более не предполагали летальный исход молодого мужчины. Впоследствии Оксана Викторовна сообщит, что, по ее мнению, фельдшер Нина Никитина, врач Кузнецов М. А. и главный врач больницы Вендеревский В. Д., подделали медицинские документы мужа, вписав лекарства, которые не вводились пациенту на вызове в критической ситуации. Ампулы от лекарств, которые вводила Юрию Никитина, остались у Оксаны Викторовны как вещественное доказательство врачебной ошибки.
В поисках правды
Поняв, что в стенах Черноярской Районной Больницы Оксана Викторовна не найдет ответа на поставленные ею вопросы перед руководством, она решает обратиться в органы полиции и прокуратуры и тут началось непредвиденное…
Жизнь в селе, удаленном от областного центра, всегда интересна: люди знают друг друга в лицо, им известно практически все друг о друге, нередко сельчане живут кланами, коммунами, в которых имеются свои правила и законы, отделенные от государственных… А принцип «кто не с нами, тот против нас» действует неукоснительно. Оксану Викторовну люди, приближенные к власти Черноярского района, предупредили: на тебя и твоих детей объявлена негласная охота с целью лишения тебя родительских прав и создания условий для выдворения из Черного Яра за несговорчивость; уже принято решение задержать детей под любым предлогом на улице и отправить в детскую комнату по делам несовершеннолетних; привлечь тебя на принудительные работы с целью обогащения и принуждения твоих детей к труду; забрать автомашину Зил-130 и поставить мопед на штрафстоянку; обложить всевозможными санкциями, запретить перевоз грузов, мусора и строительного материала, лишить семью единственного источника доходов на данный момент, а пенсию по потери кормильца выплачивать не ранее чем через три месяца. Причины для волнения за детей у Оксаны Викторовны не напрасны: она сама является воспитателем детского дома «Солнечный» и понимает, что к чему. Кроме этого, у мужа от первого брака остались дети, проживавшие с ними в одной семье, а у нее нет разделения на своих детей и чужих, Юриных и своих, семья была единой, активной и спортивной, принимала участие во всех мероприятиях района и города, ее знал и губернатор Астраханской области А. А. Жилкин, вручавший главе семейства и его жене призы за победу в спортивных соревнованиях, почетные грамоты, благодарственные письма и дипломы за активную гражданскую позицию и участие в общественно-политической жизни области.
Не веря в торжество справедливости на месте, Малеко Оксана Викторовна решила обратиться в общественные правозащитные организации, включая Астраханскую региональную организацию «Боевое братство» с просьбой защитить ее и детей от чиновничьего беспредела в районном центре.
Таков закон
Справедливости ради хочу отметить, что мне удалось пообщаться с одним из руководителей ОГИБДД ОМВД России по Черноярскому району, который в телефонном разговоре опроверг имеющуюся информацию о преследовании автотранспорта семьи Малеко Юрия Владимировича и выразил готовность оказать необходимую помощь семье скоропостижно скончавшегося ветерана боевых действий. Мне хочется верить словам офицера полиции, что именно так оно и будет и «городскую» не затравят в селе… А в остальном даже с правовой точки зрения врачебная ошибка — незлоумышленное заблуждение врача (или любого другого медицинского работника) в ходе его профессиональной деятельности, если при этом исключается халатность и недобросовестность. К величайшему сожалению, на протяжении двадцати трех лет в уголовно-правовом законодательстве Российской Федерации термин «врачебная ошибка» неизвестен, поэтому юристы его, как правило, не употребляют. Он имеет распространение преимущественно в медицинской литературе, но и здесь не существует общепринятого понятия этого термина.
Но с точки зрения закона единственное основание для уголовной ответственности — состав преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. В каждом случае, который называют «врачебной ошибкой» (с юридической точки зрения это очень широкое понятие), необходимо определить наличие или отсутствие состава преступления.
